Этот вариант упростил бы очистку прав, необходимых для трансграничных онлайн передач: вещателям нужны были бы только права для страны происхождения, в то время как сами они могли бы предлагать свои сервисы в целом ЕС.
Тем не менее, этот вариант влечет за собой ограниченный риск дизагрегации репертуара, которым в настоящее время управляют общества по коллективному управлению правами (ОКУПы), что в свою очередь оказало бы негативный эффект на транзакционные расходы (вещателям пришлось бы вести переговоры с правообладателями в индивидуальном порядке, вместо того чтобы вести их с ОКУПами).
Второй вариант не повлечет за собой установление обязательства для вещателей предоставлять сервисы на трансграничной основе (вещатели смогут и дальше свободно принимать решение в отношении ограничения предоставления сервиса на территории определенного государства-участника), но этот вариант смог бы открыть для вещателей новые возможности сделать это, в особенности, что касается контента, который не предоставляется по принципу территориальной исключительности.
Что касается премиум аудио-визуального контента, что не ожидается, что второй вариант изменит его трансграничную дистрибуцию вещатель в кратко- или среднесрочной перспективе. Правообладатели и вещатели, скорее всего, продолжат полагаться на основанную на территориальном принципе эксплуатацию этого контента. Также вещатели могут продолжить блокировать премиум аудио-визуальный контент по территориальному принципу. Тем не менее, такие договоренности между правообладателями и вещателями могут быть предметом применения национального права и законодательства ЕС.
Ожидается, что лицензионные вознаграждения будут важной составляющей при принятии решений вещателями в отношении их программ – делать ли их доступными на трансграничной основе, и при принятии решении правообладателями в отношении прав – предоставлять ли лицензии. Согласно этому варианту при расчете сумм лицензионного вознаграждения должны приниматься во внимание все аспекты вещания, включая действительную аудиторию, потенциальную аудиторию и языковую версию.
Второй вариант не окажет серьезного влияния на рынок сервисов по требованию, потому что он не будет применяться к сервисам вещателей по требованию, которые, в свою очередь не являются дополнительными к первичному вещанию. Хотя может быть частичное совпадение между сервисами по требованию (такими как видео по требованию) и онлайн catch-up сервисами вещателей, которые фактически являются сервисами по требованию в течение ограниченного периода времени. Тем не менее, catch-up сервисы не являются полным замещением сервисов видео по требованию, так как они ограничены по времени и привязаны к первичному вещанию, переданному в соответствии с сеткой вещания.
Другие сервис-провайдеры, отличные от вещателей, которые передают линейные ТВ и квази-радио каналы только онлайн (операторы сервисов веб-кастинга) не смогут пользоваться преимуществами второго варианта. Тем не менее, вещатели не будут предлагать только онлайн вещание каналов (веб-кастинг) и поэтому такие вещатели будут конкурировать с такими сервис-провайдерами на равной основе.
Установление принципа страны происхождения будет являться новым ограничением для правообладателей при лицензировании их контента вещателям для онлайн передач. Кроме того, само по себе установление принципа страны происхождения не затронет возможность правообладателей согласовывать с вещателями территориальные ограничения, касающиеся эксплуатации их прав.
Правообладателям ничего не будет мешать определять выдавать ли лицензию вещателям для онлайн сервисов, как например, для одновременного вещания или catch-up сервисов, и принимать решение в отношении адаптации условий лицензии с точки зрения применения принципа страны происхождения (например, определяя время, когда контент может быть доступен через catch-up сервисы) а также лицензионных вознаграждений.
Второй вариант не предполагает влияния на лицензирование премиум аудио-визуального контента (правообладатели смогут продолжать лицензировать свои права на территориальной основе при соблюдении требований ЕС и национального законодательства). Тем не менее, это может быть выгодно тем правообладателям, чья продукция привлекает небольшую аудиторию, и кто не полагается на территориальную эксклюзивность: принцип страны происхождения упростит вещателям возможность сделать такой контент доступным на трансграничной основе и может принести дополнительные доходы правообладателям. Тем не менее, в тех случаях, когда тарифы уже посчитаны на основе использования или объеме аудитории, например процент от доходов вещателя, каких-либо изменений в соглашениях может не потребоваться.
Что касается прав, управляемых обществами по коллективному управлению правами (ОКУПами), существует риск того, что правообладатели захотят получить больше контроля над лицензированием прав в соответствии с принципом страны происхождения и решат изъять права из ОКУПов. Это может спровоцировать дизагрегацию репертуара, управлением которым в настоящий момент занимаются ОКУПы.
Цены будут зависеть от бизнес-моделей вещателей и их решения сделать свои онлайн передачи доступными на трансграничной основе бесплатно (или за счет финансирования рекламой) или на платной основе. Увеличивающаяся трансграничная доступность онлайн сервисов вещателей может оказать влияние на решения потребителей относительно потребления ими ТВ программ, например, стоит ли приобретать пакет услуг (сервисы ретрансляции) или нет. С появлением у потребителей более разнообразного выбора в условиях доступности программ на трансграничной основе, они смогут лучше формировать свое потребление в зависимости от своих потребностей.
При установлении режима лицензирования, применяемого к определенным видам трансграничных онлайн передач, второй вариант окажет незначительное негативное влияние на копирайт как на право собственности, ограничившись предусмотренными рамками предполагаемого вмешательства (дополнительные онлайн сервисы вещателей). Но он окажет положительный эффект на свободу информации в той степени, в какой этот вариант оптимизирует к ней доступ.