В свете грядущих реформ копирайта в ЕС были рассмотрены некоторые важные проблемы копирайта в оценке воздействия. Одна из них – защита прав.
Нелегальный материал может быть послан кем угодно и откуда угодно кому угодно и куда угодно. Более того, онлайн нарушения исключительных прав совершаются настолько часто, что потребители не считают это нарушением закона, а если даже и считают это нарушением закона, то не наносящим экономический вред. В то же время, учитывая, что технологии позволяют создавать почти идеальные копии при минимальных затратах, пиратство стало еще более прибыльным бизнесом, чем прежде.
Исключительные права, в той или иной степени признанные на государственном уровне, должны быть значащими также и в онлайн среде и средства защиты этих прав должны быть доступными. В то же время, необходимо гарантировать защиту основных прав, а именно: право собственности, защита личных данных, право на охрану сфер личной жизни и на информацию, так же как и свобода на самовыражение всех граждан.
Директива о защите интеллектуальной собственности в пункте (2) и (15) декларативной части, а также в статье 8(3)(е) постановляет, что ее положения не должны наносить ущерб защите личных данных. В то же самое время, ни директива о защите интеллектуальной собственности, ни иное законодательство ЕС не содержит конкретных положений о хранении и раскрытии личных данных правообладателям для целей защиты их исключительных прав.
Европейский суд разъяснил, что общее европейское законодательство не запрещает государствам-участникам возлагать обязательство раскрывать частным лицам личные данные граждан, чтобы привлекать их к ответственности за нарушение исключительных прав, но и не требует возлагать это обязательство. Суд также разъяснил, что правила относительно хранения данных для защиты исключительных прав в гражданском порядке не подпадают под действие директивы 2006/24.
Разделение между правилами сбора доказательств и идентификации нарушителей и правилами защиты личных данных предоставлено государствам-участникам, при условии, что они смогут обеспечить соблюдение основных прав, защищенных законодательством Европейского Союза. Тем не менее, не раз уже обращалось внимание, в особенности во время проведения консультаций по защите исключительных прав в гражданском порядке, что разделение различных правил часто не предусмотрено в законодательстве государств-участников, что в свою очередь оказывает влияние на эффективность мер, предусмотренных в статьях 6,7 и 8 и, в то же самое время, вызывает беспокойство относительно защиты личных данных.
Верховный суд Австрии, к примеру, подтвердил наличие данной проблемы в своем решении по делу “LSG v Tele 2”: “Так как не существует ясного положения, требующего хранение данных трафика с целью раскрытия идентификационных данных и информации для преследования нарушителей исключительных прав в судебном порядке, существующее право на информацию ничего не стоит, так как требуемые для этого данные не хранятся”.
Проблемы, требующие решения:
1) Правообладатели сетуют на то, что либо хранение данных, необходимое для получения доступа к идентификационным данным нарушителей, не возможно для целей защиты прав в гражданском порядке, либо предоставляемые данные недостаточны или бесполезны в рамках гражданского производства.
2) В случае нарушений исключительных прав, совершенных посредством интернета, интернет сервис-провайдеры зачастую не могут раскрывать правообладателям идентификационные и контактные данные предполагаемых нарушителей, даже в рамках судопроизводства, по причине отсутствия законных оснований для раскрытия личных данных, как на уровне ЕС, так и на национальном уровне.
3) Более того, даже если посредники и готовы в соответствии с решением суда предоставить контактные данные своих клиентов, достоверность этих данных порой вызывает сомнения. Много вебсайтов предпочитают вести свою деятельность анонимно, они предоставляют ложные данные для сервиса “WHOIS” и занимаются бизнесом через подставные компании. Зачастую проблема осложняется тем фактом, что некоторые посредники предлагают свои услуги по анонимной регистрации доменных имен или скрывают настоящие IP адреса нелегальных сайтов и как правило предлагают услуги хостинга без проверки контактных данных и без их обновления. У правообладателей, поэтому, нет полного доступа к необходимым данным в случаях нарушений их прав. Проблемы возникают особенно острее, когда нарушители исключительных прав работают анонимно, часто меняя IP адреса, и обналичивают доходы от своей деятельности через подставные компании.
4) Отсутствие ясности относительно разграничения между защитой прав на интеллектуальную собственность и защитой личных данных не только влияет на эффективность положений об идентификации нарушителей прав, но и вызывает беспокойство относительно надежной защиты таких основных прав человека как право на неприкосновенность частной жизни и право на защиту данных (как закреплено в статье 7 Хартии ЕС по правам человека и в статье 8 Европейской конвенции о правах человека, а также в статье 8 Хартии ЕС по правам человека и в статье 16 договора о функционировании ЕС).
Также было отмечено, что в некоторых случаях правообладатели собирают и обрабатывают данные, к примеру, посредством мониторинга IP адресов, относящиеся к обмену файлами или даже к потоковым сервисам, используя при этом технические средства, которые могут не принимать во внимание стандарты качества, гарантирующие точность данных.
Иногда правообладатели используют собранные благодаря решению суда данные для “предложения” урегулировать спор вне суда без какого-либо фактического намерения правообладателя судиться. Как следствие, правообладатели могут злоупотреблять предоставленными им правами и имеющимися возможностями.
Также проблема еще заключается в том, что нет единого понимания видов посредников, видов судебных запретов, выносимых судом в отношении посредников, обстоятельств и условий, при которых суд может вынести судебный запрет. К примеру, суды часто фокусируют свое внимание исключительно на интернет сервис-провайдерах как на посредниках в сети интернет.
Суды некоторых государств-участников решение вопроса о вынесении запрета в отношении интернет сервис-провайдера ставят в зависимость от установления факта определенной ответственности посредника, что намного усложняет вынесение предварительных судебных запретов в отношении посредников. Поэтому необходимо законодательно прояснить, при каких обстоятельствах можно выносить судебные запреты в отношении интернет сервис-провайдеров, при условии соблюдении государствами-участниками запрета возложения на интернет сервис-провайдеров обязанности мониторинга, что является частью общего законодательства ЕС.
Кроме того, правообладатели также указали на неэффективность судебных запретов в отношении посредников в некоторых государствах-участниках, поскольку они запрещают посредникам позволять осуществление одного и того же нарушения, то есть продолжение осуществления одного нарушения одним и тем же нарушителем, тогда как на практике тот же самый нарушитель легко может в будущем опять посягнуть на исключительные права в объекте интеллектуальной собственности, и подобное положение дел усложняет защиту прав и интересов правообладателей в онлайн-среде.
Также есть сомнения в возможности вынесения судебных запретов либо в отношении целого каталога, либо в отношении определенного объекта, в особенности это относится к веб-сайтам, нарушающим исключительные права в коммерческих целях. Также не до конца ясно, возможно ли вынесение судом ex parte запретов, предусмотренных в директиве о защите интеллектуальной собственности, в тех случаях, когда лицо, против которого выносится судебный запрет, является посредником.
Наконец, возможность требовать вынесения судебных запретов в отношении посредников, находящихся в разных государствах-участниках, или консолидирование нескольких исков в одной юрисдикции также очень ограничена.
Отсутствие ясности в отношении пределов допустимости вовлечения посредников не только влияет на эффективность защиты исключительных прав, но также вызывает обеспокоенность относительно защиты основных прав. Нельзя исключать и того, что сам по себе судебный запрет в отношении посредника может являться ограничением свободы предпринимательской деятельности этого посредника, и в таком случае любое подобное ограничение должно быть предусмотрено законом в соответствии со статьей 52 Хартии по правам человека.
Судебный запрет также может повлечь за собой ограничение доступа к контенту и, таким образом, рассматриваться как ограничение свободы самовыражения или свободы слова, и в таком случае подобное ограничение также должно быть предусмотрено в законодательстве в соответствии с той же статьей 52 Хартии по правам человека.
Судебный запрет с обширной сферой действия или без точных и ясных границ своего действия в условиях мер, которые должны бы быть применены, требует законодательного регулирования любого ограничения закрепленных в Хартии прав. Более того, бремя и расходы, связанные с применением судебного запрета в отношении посредника, также могут быть непосильными и являться причиной множества вопросов.
При нарушениях исключительных прав в интернете, очень сложно доказать точные масштабы нарушения, не говоря уже о фактических понесенных убытках из-за нарушения. Если смотреть по полученным во время Консультаций по защите прав на интеллектуальную собственность в гражданском порядке ответов, то в некоторых государствах-участниках суды не присуждают суммы, равные полученным нарушителями доходам (неосновательное обогащение).
Только 46 из 62 принявших участие в Консультациях обратили внимание, что национальные суды принимают во внимание неосновательное обогащение. Вообще, правообладатели могут легко отказаться от судебных процессов, если это займет огромное количество времени, потребует существенных затрат и в результате не принесет требуемой компенсации. 51 % опрошенных при проведении Консультаций подтвердил, что отказ от судебных затрат по вышеперечисленным причинам наиболее вероятный вариант их действий.